* * *
Вот мы живем и копим скверну,
К достатку прем по головам;
Господь наш милостив безмерно,
Не ищет гибели Он нам.
Достойны тысячи потопов
Мы за бесчестие свое,
Давно бы нам уже утопать
Положено в небытие.
Мы жалуемся, что нам плохо,
Что окружают нас враги,
Питаемся едва не мохом,
Что неприютны и наги,
Что нас никто не понимает,
Что худо нам средь кучи бед,
Когда другого раздеваешь,
То можешь быть и сам раздет.
Однажды может все случиться:
С небес упасть огромный ком,
Твердь под ногами провалиться,
Как жердочка над ручейком,
Иль магма полыхнет кипением,
И запылал ненужный хлам...
Зачем испытывать терпение
Того, кто милосерден к нам?
* * *
Воображал я, ого го,
Такие башни в небе строил.
Возможно что-то я и стоил,
Увы, не более того.
ЗЭКА
Барак здесь стоял у болота.
У горизонта — река.
Не замолкала работа,
Норму давали зэка,
За миску горячей баланды.
Несытость на лицах видна.
А комаринные банды
Кровищу сосали до дна…
Большая закончилась стройка.
“Ну, хватит”, — заметил Кузьмич…
Теперь здесь разрухи попойка:
Разбитые шифер, кирпич,
Трубы, металла полоски -
Оставлены на века.
И узнаёшь без загвоздки -
Что дальше угнали зэка.
Куда увела их дорога?
«Тайгою кандальник владей…”
Тайги ещё очень много,
И много несчастных людей.
* * *
Что делать, если так устроено,
Направлено по чёткой линии.
Вот то, что твёрдо изучили мы:
Уйти и жить сумей достойно.
* * *
Уже одним я тем ничтожен,
Что очень краток жизни путь.
Ни ум, ни опыт не поможет
В другую сторону свернуть.
А мертвому и «столп» не нужен,
И не надгробная плита;
Под солнцем походил, по лужам,
Попил, поел, и... от винта.
А парусники отбелеют,
Уснет и бури натиск лих...
Они, столпы и мавзолеи,
Придуманы лишь для живых.
* * *
Снег прикроет земли ухабы,
Поглядишь — все бело и ровнехонько,
А пойдешь, и провалишься, стало быть,
С переломом на землю грохнешься.
Вот такие, брат, именины,
На желания ловят, на дурь...
Ну, зачем нам пряник из глины,
Даже если из меда глазурь?
* * *
Может в чем-то мы преуспели;
От чего-то, быть может, отстали;
Мы не чувствуем землетрясений,
И каких-то иных аномалий.
Почему же и трут здесь и травят?
Почему жгли Чечню и Чили?
Почему же мы зло и неправду
Сердцем чувствовать разучились?
* * *
Встретились в этом мире,
В мире желаний, страстей,
Словно в огромной квартире,
Полной вина и гостей.
Разве конца не будет
Чем наполняется дом,?
Только назойливо будни
Нам говорят о другом.
Будет тоска и отчаянье,
Много что ждет впереди…
Жизни застолье кончаются,
Надо простясь уходить.
* * *
Уйдем в тот край, откуда нет возврата,
И унесем с собой туда мечту свою;
Видать, земля живому маловата,
Видать, простора больше в том краю.
Здесь многого, конечно, не обрящешь,
И многого уйдем не заверша.
Привет, тебе, отсюда уходящий,
И чистой будет пусть твоя душа.
* * *
Жизнь угасанье и рожденье, —
Плющ у разрушенной стены.
Она не времяпровождение,
Как кажется со стороны.
Она причала дать не может
На все вопросы-корабли.
Жизнь — это маленький порожек
К большому зданию любви.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Знаменье - Роман Бердов Сия история основана на реальных событиях (взрыв доменной печи № 4, ОАО “СеверСталь”, а тогда ещё “ЧрМК”город Череповец, Вологодской волости). Но по счастливому стечению обстоятельств (вот уж действительно есть БОГ на свете), народу пострадало очень не много. А дело была так. В то время (где-то начало семидесятых (пардон, меня тогда ещё и в проекте не было)), в бригаде горновых (рабочие литейного двора, которые производят разливку готового чугуна из доменной печи в ковши (такие гигантские огнеупорные чаши на железнодорожных платформах)), существовала традиция, каждый день кто-то один назначался дежурным по чаю (заваривалось десятилитровое ведро на всю бригаду). В тот злосчастный день, а точнее, ночь, так как дело происходило в ночную смену, дежурным по чаю был назначен один законченный алкоголик, которого трезвым, наверное, ни кто и не видел ни когда. Так вот, закончив все приготовления на рудном дворе перед разливкой чугуна (чистка и углубление каналов для стока расплавленного чугуна, температура кипения которого примерно 1700 градусов по Цельсию (точнее не помню)), бригада вернулась в бытовку и обнаружила, что чая нет, да и сам дежурный по чаю куда-то исчез. Где этот проклятый м…м…м…мудрец? Почти хором гневно завопила вся бригада и все не сговариваясь пошли разыскивать дежурного по чаю. В бытовке остались лишь двое… Один решил вздремнуть после бурных выходных на даче, а у другого просто не было настроения кого-то искать. Да ещё крановщица в тот момент работала на кране, убирая с рудного двора лишний скраб. В этот момент произошёл взрыв…. Бытовку смыло чугуном первой, так как она располагалась довольно близко к доменной печи, а крановщица ещё долго металась по кабинке крана, как живой факел, но спасти её было уже невозможно… А что касается всех остальных, так они ещё долго благодарили того алкоголика, который своим разгильдяйством, получается, спас им жизнь… (примечание, одна плавка доменной печи составляет примерно 1780 тонн чугуна ). Случай с явлением Мадонны так же реален.
